Город художников

В пяти километрах от города на правом берегу Оки находится музей-усадьба художника-передвижника В.Д. Поленова, который, кстати, и сделал Тарусу «творческой лабораторией и приютом для людей искусства и науки». С его легкой руки сюда потянулись художники, писатели, поэты, деятели культуры.

Долгое время мечтал поселиться в Тарусе В. Э. Борисов-Мусатов. Но только в марте 1905 года вместе с женой Еленой Владимировной он попал наконец в Тарусу. Они поселились на даче Цветаевых в «Песочном». Красивый деревянный домик с крутой зеленой крышей спрятался в лесу у самого спуска к Оке. С балкона через просеку виден широкий луг и заречные дали. Виктора Эльпидифоровича радовали и весна, и тоненькие хрупкие березки перед балконом, и еле заметный проселок, что убегал в лес, и, главное, возможность сосредоточенно работать. «Знаете ли вы, в чем заключается истинное счастье человека? — писал он одному из своих друзей. — Я это счастье нашел. Оно живет в труде. Все остальное — пустота. Счастье, которое дает творчество во всех его видах, есть самое величайшее счастье человека...».

И Виктор Эльпидифорович писал целыми днями. От дома вдоль дороги шла молодая березовая аллея. Когда березки надели свои газовые платьица, художник написал этюды «Веточки березы», «Березовая аллея», «Плакучая береза». Писал он клеевыми красками, которые приготовлял по своим особым рецептам.

Летом тарусяне видели Борисова-Мусатова с этюдником или за мольбертом где-либо на берегу реки или в березовой рощице. Маленький, в накинутом на плечи плаще, с длинными руками и большой головой, втянутой в плечи», он часами сидел на одном месте, весь уйдя в свои думы и мысли, в свои пейзажи.

Так случилось, что и последний приют Мусатов нашел в Тарусе. Похоронили Борисова-Мусатова, как он завещал, на высоком косогоре у старой плакучей березы. Елена Владимировна посадила у могилы четыре дубка и две березки. Деревца принялись и весной залепетали на ветру крохотными листочками.

В 1910 году скульптор Матвеев сделал памятник в виде саркофага, на крышке которого лежит уснувший мальчик. Сюжетом скульптуры послужила легенда о том, что Борисов-Мусатов спасал тонущего в Оке мальчика, которому так и не удалось вернуть жизнь. Уснувший мальчик лежит на саркофаге, склонив голову к левому плечу.

Летом 1928 года в Тарусу приехал Николай Петрович Крымов. На другой день после приезда он долго бродил по переулкам, спустился к тихой Тарусе, сходил на мусатовский косогор, а вечером с балкона долго любовался вечерней Окой. В середине лета Крымов, наконец, принялся за картину. Писал увлеченно, сосредоточенно. К осени картина была почти готова, Крымов назвал ее просто «Таруса».

С тех пор Крымов приезжал в Тарусу каждое лето. Жил в разных местах: то у самого берега Оки, чтоб «рассмотреть и написать реку в упор», то на Воскресенской горе, то снова забирался на «самую галерку». Дачу выбирал непременно с широкой и светлой террасой, на которой устраивал мастерскую.

Летом 1939 гора Крымов жил на Воскресенской горе у самого берега Оки. Лето было солнечным и жарким. Краски в природе стали как-то особенно ярки.

Художник решил написать пейзаж Оки, очень характерный для средней полосы России. Николай Петрович хотел показать силу и красоту солнечного света, заливающего реку в знойный день.

Крымов облюбовал высокий бугор на берегу Оки на окраине Тарусы. Когда-то Борисов-Мусатов писал отсюда осенние виды Оки. Сейчас Николай Петрович нашел здесь много радости, света и жизни. Уже пришло и название картины: «Летний день в Тарусе». Кажется, удалось выразить основные впечатления, те, что давно жили в душе художника. Получилась звучная и мажорная сюита тарусского солнечного дня.

...После войны Крымовы поселились в уютном и светлом доме по улице Карла Либкнехта. Дом этот стоит на склоне горы, «во втором ряду амфитеатра». С террасы и из тенистого сада, что около дома, хорошо видна Ока. Здесь родились пейзажи «Утро», «Когда цветут липы», «Тихий вечер», картина «Улица в Тарусе».

Летом 1957 года Крымов задумал писать большой пейзаж приокских далей.

"Нет, я еще не все сказал о тарусской природе", — говорил он друзьям. — Далеко не все. А так хочется сказать..."

И вот на холсте снова серебристые ивы, голубая гладь Оки, чистое бездонное небо.

На перекрестке Пролетарской и переулка Победы стоит двухэтажный деревянный дом, больше напоминающий русский терем. Это дом-мастерская художника-анималиста В.А. Ватагина. Построив этот дом в 1914 году, художник прожил здесь 45 лет. Многие произведения созданы в этой мастерской.

" У меня все деревья любимые", — улыбаясь, говорит Ватагин, — и липа, и клен, и тополь. Но особенно люблю березу. Ее я бы назвал национальным русским деревом. В Тарусе есть из чего ваять и лепить. Вон во дворе индийский бык «Зебу». Он из тарусского мрамора.

Все заметили, как тонко чувствует Ватагин каждый изгиб сучка на дереве, каждую жилу на мраморе.

— Природа — все же самый лучший художник, — замечает скульптор. — Смотрите, какие интересные, причудливые формы может иметь дерево! Вот эти рыбы — это же, по сути дела, большие щепки из витого ствола березы. Я их только подшлифовал. Линии витой щепки, изгибы ее очень похожи на плывущую рыбу...

В «домашнем» музее Ватагина лишь небольшая часть созданных в разное время произведений; фигуры зверей, рисунки, пейзажи, сувениры, привезенные на путешествий, скульптурные портреты. Здесь целое царство зверей. Порой забываешь, что они не живые. Они живут, бегают и крадутся. Их хочется погладить, приласкать и покормить.

"У каждого животного свой характер, а выражение физиономии все время меняется", — рассказывает Ватагин. — Понаблюдайте за мимикой зверей в зоопарке. У бобра, например, выражение тупое. А сколько достоинства в облике льва! Или хотя бы домашние животные: у быка — какая-то степенность, у лошади и собаки — благородство...

Когда мы читаем сказки, басни, книги о животных, то всегда восхищаемся рисунками, сделанными Евгением Михайловичем Рачевым. Со страниц книжек на нас смотрят забавные зайцы, хитроумные лисицы, простоватые ленивые медведи.

Евгений Михайлович Рачев тоже жил в Тарусе. Его дом стоял неподалеку от дома Ватагина, «одним рядом ниже». Рачев очень любил летнюю Тарусу. Но в отличие от многих художников он работал здесь и зимой. Солнеч-ным зимним днем художник отправляется на лыжную прогулку. За Игнатовским поворотом Оки или около «Улая» Рачев пристраивался где-либо у ивового куста или под деревом и рисовал. Зоркий глаз художника подмечал все: еле заметный беличий след, вьющийся около дерева, елочку, заботливо укутанную снегом, изгиб сучка, похожего на диковинного зверя. Потом эти зарисовки, наблюдения, весь этот «натурный материал» использовался в рисунках, в иллюстрациях к сказкам и рассказам о природе, о животных.

Евгений Михайлович сделал иллюстрации к книгам Михаила Михай-ловича Пришвина «Кладовая солнца» и «Золотой луч», к книге В. Дурова «Мои звери». Он иллюстрировал рассказы Виталия Бианки, «Аленушкины слезы» Мамина-Сибиряка, сатирические сказки Салтыкова-Щедрина, басни Крылова, Михалкова.

Талант Рачева очень ярко проявился в деревянной скульптуре. Как и Ватагин, Евгений Михайлович из замысловатых сучков, корней делал удивительные фигурки зверей, птиц, рыб.

Нельзя не залюбоваться деревянными скульптурками, изваянными Рачевым. Вот застыл в энергичном прыжке козлик с длинными, изогнутыми рогами. Кокетливо поджал ногу страус. В водяной траве, которую заменяет мохнатая сосновая ветка, притаилась зеленая рыба с большим желтым глазом.