В 1891 году в селе Богимове Тарусского уезда поселился А. П. Чехов, сняв дачу у владельца усадьбы Е. Д. Былим-Колосовского.

Богимовская усадьба Чехову очень понравилась. «Что за прелесть, если бы Вы знали! — писал Антон Павлович А. С. Суворину. — Комнаты громад-ные, как в Благородном собрании, парк дивный, с такими аллеями, каких я никогда не видел, река, пруд...» Чехов работал в Богимове исключительно плодотворно. Он вставал до рассвета, пил крепкий кофе и садился за письменный стол. В первые три дня недели Антон Павлович работал над книгой «Остров Сахалин», с четверга принимался за повесть «Дуэль», а по воскресеньям писал маленькие рассказы. «В это лето я много сделал, — сообщал он в одном из писем. — Если б еще одно такое лето, то я бы, пожалуй, роман написал...»

Чехов упорно приглашал в Богимово своего друга Левитана. Исаак Ильич жил в это время в селе Затишье Тверской губернии и очень сожалел, что не снял дачу в Тарусском уезде. «Напиши, есть ли свободное помещение в Богимове, из чего оно состоит, — писал он Чехову в конце мая. — Напиши... что хочешь, напиши, только не ругань, ибо я этого окончательно не люблю». У Антона Павловича всегда была потребность иметь «хоть кусочек общественной и политической жизни». За лето писатель познакомился почти со всеми крестьянами Богимова. Узнав, что Чехов — врач, богимовские крестьяне и жители соседних деревень стали обращаться к нему за медицинской помощью. В июне 1891 года Чехов учредил в Богимове фонд в пользу больницы, которую решено было построить в этой деревне, и сделал первый взнос в него.

Богимовские встречи и впечатления от поездки в соседнюю усадьбу Даньково послужили темой и материалом к рассказу «Дом с мезонином». В рассказе Чехов почти точно описал богимовский дом, парк, липовые аллеи, старый фруктовый сад. Хозяин усадьбы Е. Д. Былим-Колосовский показан в образе помещика Белокурова. До конца жизни вспоминал А. П. Чехов богимовское лето. «А мне ужасно хочется писать, как в Богимове, т. е. от утра до вечера и во сне», — писал он.

Дом в Богимове, в котором жил писатель, сохранился. Сейчас там больница. На фасаде дома установлена мемориальная доска в память о пре-бывании здесь А. П. Чехова.

Весной 1916 года в окрестностях Тарусы жил Алексей Николаевич Толстой. Он остановился с семьей в деревне Антоновке, километрах в десяти от Тарусы.

Семья писателя заняла флигель дома, стоящего среди парка. Неподале-ку под старыми липами ютилась заброшенная сторожка с двумя маленькими окошками, в углу ее был стол, сбитый из сосновых досок, и скамеечка. В этой сторожке Алексей Толстой устроил свой «лесной кабинет».

Свои впечатления о дореволюционной Тарусе А. Толстой выразил в рассказе «Пути культуры» (набросок с натуры). Писатель ярко обрисовал полнейший застой жизни в захолустном тогда уездном городе — тихой обители купцов и мещан, которые вели замкнутый образ жизни, детально описал виды тарусских окрестностей в середине лета 1916 года: «...Было жарко, хотя подувал ветерок, шелестя поспевающими ржами. Их желтые полосы, белесые овсы и розовые гречихи лежали, как заплаты, на волнистых полях, где, про-падая в лощинах, тянулась такая знакомая, такая всегдашняя межа в три колеи. Лениво плавали коршуны в глубоком небе. Вдалеке между темными лесами блестела излучина Оки».

Продолжив рассказ о городе, Алексей Толстой обрисовал мощеную и страшно пыльную площадь, темный коридор «Общественного собрания», где пахло свечками, сплошь засиженную мухами аптекарскую лавчонку, оду-ревшего от мух и скуки аптекаря... Даже сам опустившийся до крайности коридорный «Общественного собрания» Василий Иванович характеризовал нравы Тарусы одним словом: «Невежество». «В городе мещане да купчишки, — рассказывал он, — хотя есть две хороших дачи, где зимуют москвичи, да за тюрьмой на бугре двадцатый год живет доктор, но за последнее время до того стал тучен и ветхий, что с бугра не сходит, а всем больным прописывает пить молоко». О городской площади коридорный говорил не менее красно-речиво: «Двадцать семь лет смотрю на эту площадь и ничего не вижу, кроме свинства».

В Тарусе родился и жил писатель и литературовед Анатолий Корнельевич Виноградов — сын учителя двухклассной уездной школы, автор книг «Осуждение Паганини», «Черный консул», «Три цвета времени». К Анатолию Корнельевичу приезжал Антон Семенович Макаренко. Вот как он описал в дневнике Оку и Тарусу: «Таруса, пять часов утра, 11-го августа. По реке медленно клубится под высоким лесным берегом слоистый нарядный туман. Солнце взошло широкое, красномордое, недовольное чем-то. Нехотя, не глядя, по привычке бросило свои еще холодные лучи на землю, на леса, на туманы, потом как будто даже отвернулось. Но река быстро поголубела и в ней проснулись отражения палевых мелких тучек. Туман поплыл быстрее. Верхние его пряди играючи полезли на пологий берег. Далеко, за поворотом реки он поднимается плотной белой постелью».

Весной 1957 года в Тарусу приехал поэт Николай Алексеевич Заболоцкий. Он поселился на вершине холма на улице Карла Либкнехта. Летом эта улица, словно мягким зеленым ковром, покрывается травой.

Работал здесь Заболоцкий увлеченно, с рассвета и до обеда, почти не вставая из-за стола. Приокские дали, поля и леса вызывали в душе Заболоц-кого много мыслей, чувств, образов. Самые лучшие строки поэт посвятил Оке, тарусской природе. Он писал:

В государстве ромашек, у края,

Где ручей, задыхаясь, поет,

Пролежал бы всю ночь до утра я,

Запрокинув лицо в небосвод...

Сколько проникновенной лирики, волнующих мыслей в стихотворени-ях Заболоцкого «Подмосковные рощи», «Летний вечер», «На закате», «Вече-ра на Оке»! В повестях и рассказах писатели показывают красоту природы тарусских окрестностей.

Вот, например, как пишет об этих местах Юрий Казаков: «Леса кругом горят осенним пожаром. По утрам пойма Оки наливается голубым туманом, и ничего тогда не видно сверху, только верхушки холмов стоят над туманной рекой красными и рыжими островами. Иногда дали мут-неют и пропадают — начинает идти мельчайший дождь, и каждый лист одевается водяной пленкой. Тогда лес становится еще багряней и сочней, еще гуще но тонам, как на старой картине, покрытой лаком... Трава, елки и кусты затканы паутиной, и жестяно гремят под сапогами шоколадные дубовые листья. Покрикивают буксиры на Оке, зажигаются вечерами бакены, гудят по склонам холмов трактора, и кругом такие милые художнические места — Алексин, Таруса, Поленово, кругом дома отдыха и такая мягкая, нежная осень, хоть время идет уж к середине октября...»

...Высокий правый берег реки Тарусы — неподалеку от устья, там, где природа особенно щедро рассыпала свои дары. У самого откоса — небольшой бревенчатый дом. Здесь с 1954 года живет Константин Георгиевич Паустовский. Сбоку от дома писателя по берегу тянется молодой сад. Летом здесь много цветов. Неподалеку от дома — круглая беседка. По утрам отсюда слышно, как журчит вода на каменистых перекатах и бродах.

«Я не променяю Среднюю Россию на самые прославленные и потрясающие красоты земного шара. Всю нарядность Неаполитанского залива с его пиршеством красок я отдам за мокрый от дождя ивовый куст на песчаном берегу Оки», — пишет Паустовский.

Любовь писателя к русской природе поистине беспредельна. Он по-детски радуется пышному цветению лугов, птичьим концертам в прибрежных лесах, сиянию солнечных бликов на ярко-зеленых листьях деревьев, на зеркальной глади реки. Зато малейшее неосторожное обращение с природой, гибель даже од-ного деревца глубоко ранят душу Константина Георгиевича. Когда в 1957 го-ду над тарусскими лесами нависла опасность уничтожения шелкопрядом, он первым забил тревогу. По призыву писателя стар и млад вышли на борьбу с шелкопрядом. Тарусские леса и сады были спасены. С большой теплотой пишет Константин Георгиевич о простых, безвестных людях — лесных объездчиках, садовниках, бакенщиках, пастухах, паромщиках, о деревенских детях.

Писатель умеет найти в душе человека какую-то особую добрую искорку, лучи от которой и теплота ощущаются сразу, как только начнешь чи-тать его рассказ или повесть. С какой гордостью пишет Паустовский о людях, скромным трудом своим преображающих родную землю! Таких людей писатель видит всюду, в том числе и в своем городе.

«...В Тарусе много и великолепных садоводов, и энтузиастов-учителей, и мастеров, которые действительно способны подковать английскую блоху. Недаром от Тарусы до Тулы — родины лесковского Левши — не так уж далеко», — пишет он. В Тарусе Паустовский работает особенно плодотворно. Он написал здесь три автобиографические повести, несколько глав «Золотой розы», много рассказов, очерков и статей.

В 1956 году Константин Георгиевич написал «Письмо из Тарусы». В этом очерке писатель показал богатые перспективы развития Тарусы как уголка отдыха, заповедника русской природы, города художников, писателей, музыкантов. После «Письма из Тарусы» в городе построен водопровод, асфальтированы дороги, Таруса и окрестные села электрифицированы, построен новый корпус фабрики художественной вышивки, типовое здание школы-интерната, несколько новых корпусов дома отдыха.